Колесниченко Григорий Матвеевич

Слово война вызывает воспоминания о Молодой Гвардии. На начало войны мне 16 лет было. Мы с товарищем даже присоединить к молодогвардейцам хотели, но не успели. Пришел я к другу, чтоб идти на собрание молодогвардейцев, а его полицаи уже уводили. Их тогда в городе много было, было кому в комендатуру донос сделать. Часто с товарищами с полицию попадали. То за то, что коммунистические песни поем, то за то, что доски от забота отрываем, а звук похож на автоматную очередь. Били в полиции сильно, железными прутьями, плетками. Помню как расстреливали молодогвардейцев. Мы жили как раз неподалеку. И как доставали их из шурфа тоже помню. Жуткое зрелище. И все время слышались только одни стоны: «Ой, мамочка!». Помню как зимой ездил на санках за девятку за лошадиным мясом. Зима была. Наши как раз тогда немцев разбили. Поднимаюсь на бугорок, смотрю на поле, а там земля устлана трупами. И наших солдат, и немецких. И лошади мертвые были. Вот я топориков заднюю ногу у лошади отрубил, положил на санки и повез домой. Надо ведь было как то жить, семью чем то кормить.